Юрий Владимирович Никулин родился 18 декабря 1921 года в городе Демидове Смоленской области в семье артистов местного драматического театра - Владимира Андреевича и Лидии Николаевны Никулиных. Когда маленькому Юре было четыре года, родители переехали в Москву. Владимир Андреевич стал жить литературным трудом - писал миниатюры и цирковые репризы, одно время работал корреспондентом в газетах "Известия" и "Гудок".
В пять лет малыша впервые повели в цирк, предствление его ошеломило, особенно понравились клоуны, и он решил - когда вырастет, обязательно станет клоуном. Время внесло коррективы в детскую мечту - школьник Юра Никулин всерьез задумался о театре. Дебют состоялся в первом классе - в праздничном концерте исполнил роль Горошка, от волнения перепутав все слова и вызвав смех в зале. с этой репутацией комика Юра и начал свою актерскую карьеру - с удовольствием занимался в школьном драмкружке, затем в драмкружке при Доме художественного воспитания детей, которым руководил артист Преображенский.
Родители увлечение сына горячо поддерживали. Отец придумывал для мальчика клоунады, репетировал с ним, его советы были неоценимы. Будущее казалось юноше вполне ясным. Но сразу после окончания школы, осенью 1939 года, Юрия призвали на срочную службу, срок демобилизации приходился на 1941 год... разумеется ее отменили. Сержант Никулин прошел всю войну, получил три боевых медали, и, конечно, не мог изменить себе - организовал самодеятельность, выступая в качестве конферансье, певца и клоуна.
В 1946, демобилизовавшись, Юрий Владимирович отнес документы во ВГИК. Не приняли из-за нестандарстной внешности - нефотогеничен! Отвергли его и ГИТИС, и Училище имени Щепкина, и театр МГСПС (ныне театр имени Моссовета), который объявил тогда набор актеров во вспомогательный состав. На счастье пришла мысль подать документы в студию разговорных жанров при Московском цирке, мастерскую набирал режиссер цирка Александр Федорович. Правда, одновременно Никулин по инерции сдавал экзамены в студию Камерного театра, куда неожиданно для него был принят, но, после недолгих раздумий, по совету отца выбрал цирк и ни разу не пожалел об этом.
Первым партнером Никулина стал Борис Романов. Еще студентом Никулин участвовал в некоторых гастрольных представлениях в группе Карандаша и в 1948 году, после окончания студии, вместе с Романовым принял приглашение Михаила Николаевича войти в его команду. Но через несколько месяцев Романов ушел от Карандаша. У Никулина сложился удачный дуэт с Михаилом Шуйдиным - в 1950 они стали работать самостоятельно, выступали на арене цирка около тридцати лет, сначала как буффонадные клоуны, с 1958 - как коверные.
Причем, что характерно, Никулин, в первое время выходивший на арену в рыжем парике и с накладным носом, в конце концов, отказался от этого традиционного гримма - само его выразительное лицо стало естественной Маской, как клоунской, так позже и кинематографической ( в первых комедиях Гайдая)
На арене Никулин создал незабываемый образ - его Юрик, флегматичный, недалекий, простоватый и очень обаятельный увалень, одетый в тесный пиджачок и канотье, стал праобразом знаменитого Балбеса из гайдаевской культовой комической серии ("Самогонщики", "Совершенно серьезно" - новелла "Пес Барбос и необычный кросс", 1961г.; "Операция "Ы" и другие приключения Шурика" - новелла "Операция "Ы", 1965 г.; "Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика", 1966 г.). После выхода первого из фильмов этой серии в сознании зрителей Юрик и Балбес слились в одну маску, Юрик-Балбес сразу стал любимцем публики.
Без преувеличения можно сказать, что Гайдая посетило поистине гениальное озарение, когда он для своей дебютной короткометражки придумал ( и сумел абсолютно точно подобрать актеров) чисто клоунское трио: Трус - Балбес - Бывалый. С одной стороны, в этом трио соединились основные человеческие типы: Слабый - Глупый - Сильный, а с другой, эти Маски, восходившие к традициям народной смеховой культуры, в начале шестидесятых оказались на редкость "ко времени". Тогда в советском кинематографе произошло существенное обновление киноязыка и изменение концепции героя - впервые на экранах заговорили о важности человеческой личности как таковой, независимо от ее социальной роли в обществе, о праве человека на собственную частную жизнь. Гайдаевская симпатичная веселая троица, живущая так, как хочется, не связанная никакими социальными предписания, по-настоящему внутренне свободная и самодостаточная ( пусть все ее похождения и заканчивались в милиции) в комедийной форме аккумулировала подспутные народные мечтания об этом свободном, внеобщественном существовании, о внутренней оппозиции всякому социальному давлению извне. А вскоре и другие режиссеры стали охотно включать в свои картины эпизоды с похождениями неунывающих друзей - они появились даже в мультфильме ("Бременские музыканты", 1969 г., режиссер Инесса Ковалевская).
Самым ярким из троицы был, без сомнения, Никулин - и не только благодаря его наработанной виртуозной клоунской технике и удивительной органичности. Никулин - один из тех редких актеров, которым присущ особый личностный магнетизм. Он пришел в кино со своей темой и, хотя, по большому счету, сыграл не так уж много ролей, ни одной проходной у него не было - даже в эпизодах, даже в "Фитиле" или "Ералаше" на минимальном исходном драматургическом матеиале он всегда умудрялся создавать запоминающийся характер, решая роль на остром пластическом рисунке, точно вписывая своего героя в пространство его бытового мирка. Сказался- таки опыт ежедневного выхода на манеж - Никулин, обладая даром ипровизации, идеально владел своим телом, ощущая каждую вещь, каждый предмет, каждую бытовую деталь ( так или иначе вовлеченные в орбату существования его персонажа) как "живого" партнера, с которым он мог бы в любой момент затеять "игру". В этой секундной, почти цирковой игре, в лаконичном жесте, в маскообразности почти лишенного мимики выразительного лица сразу же выпукло обозначался характер персонажа, спрессовывалась бутафория.
При этом, несмотря на свою "клоунскую" фактуру, сочную гротескную характерность, Никулин был абсолютно естественнен в любом жанре. И в головокружительной комической с ее гэгами ( приключения того же Балбеса), и в трагической ситуации жертвенного подвига ( история монаха Патрикея в "Андрее Рублеве, 1966, режиссер Андрей Тарковский) актер заявлял своих героев в двойной экспозиции - от конкретной истории вполне конкретного недотепистого увальня отсылая зрителей к глубинам родовой памяти.
Он играл самых разных персонажей, в его активе - добропорядочный семьянин, опустившийся несчастный пьяница, глуповатый тунеядец, писатель ( что интересно - ни одного злодея!). Всех их, и тунеядцев-пьяниц-жуликов и милиционеров и солдат, често несущих свою нелегкую службу, актер одаривал простодушием и какой-то наивной хитринкой, чудаковатостью и детским доверием к самой жизни. В нем было что-то и от фольклорного Иванушки-дурачка, и от обычных работяг, каких вокруг тысячи. Стоило ему появиться в кадре, как он мгновенно обращал на себя внимание необычной внешностью и так же мгновенно становился для зрителя "своим" за счет стопроцентной узнаваемости типажа.
© 2022 Региональный общественный благотворительный фонд помощи артистам цирка «ЦИРК И МИЛОСЕРДИЕ»
Адрес: 101000, г. Москва, ул. Маросейка, д. 7/8, стр. 1 | Телефон: +7 (495) 628-44-11